И почему это единственная интеллектуально и этически оправданная денежная система.
Задача: оспорим широко распространённое, но ошибочное предположение
Приведут ли деньги с фиксированной денежной массой к экономической катастрофе, как предупреждают сторонники современной денежной теории?
Начать, наверное, имеет смысл с того, почему этот вопрос вообще важен, особенно для биткойнеров?
Быть сторонником Биткойна предполагает определённую уверенность в том, что:
- Твёрдые деньги — в частности, негосударственные, неизменные, с фиксированным предложением, цифровые, открытые, одноранговые (P2P), устойчивые к цензуре, самостоятельно хранимые деньги — способствуют формированию лучшей экономики и общества по сравнению с денежной и кредитной экспансией.
- Биткойн создан и спроектирован таким образом, что способен постоянно функционировать в качестве твёрдых денег.
Чтобы иметь рациональное суждение по поводу второго пункта, нужно иметь хотя бы базовое представление о криптографии, информатике и теории игр. Но большинство людей просто даже не тратят время на то, чтобы рассмотреть это предположение, свято веря в современную экономическую догму, которая гласит, что деньги с фиксированным предложением неизбежно приведут к экономической катастрофе. Много лет работая и общаясь с людьми из сферы традиционных финансов, я могу сказать, что подавляющее большинство из них совершенно в этом убеждены.
Это означает, что, даже если Биткойн создан и спроектирован именно так, как заявляется (т.е. негосударственные, неизменные, с фиксированным предложением, цифровые, открытые, одноранговые, устойчивые к цензуре и самостоятельно хранимые деньги), и даже если все компании/платформы/приложения/устройства, составляющие и дополняющие экосистему Биткойна, будут созданы максимально совершенными, современная экономическая догма говорит нам, что это не имеет значения, потому что твёрдые деньги по определению ведут к катастрофическим последствиям.
Те, кто в этом убеждён, не станут слушать никакие доводы биткойнеров о распределённых реестрах, proof-of-work консенсусе, узлах, майнерах, мемпулах, хешах, нонсах, SHA256, закрытых ключах, seed-фразах, подписывающих устройствах, UTXO или масштабировании через дополнительные уровни (толкование непонятных терминов можно посмотреть в глоссарии БитНовостей). Ведь они уверены, что экономическая катастрофа, к которой приведут твёрдые деньги, неизбежно ухудшит положение людей и их семей, а также всех наших систем управления, образования, питания, здравоохранения, науки, архитектуры и т.д., и от жизнеспособности Биткойна им легче не становится — это лишь усиливает опасность.
Поэтому одна из важнейших задач, стоящих перед биткойн-комьюнити (и которую оно выполняет слабо), состоит в том, чтобы объяснять людям доступным языком, почему преобладающий сегодня взгляд на твёрдые деньги ошибочен. Без этой работы и без изменения доминирующего представления об опасности твёрдых денег перспектива массового принятия Биткойна просматривается разве что через несколько поколений.
Разберём позицию оппонентов на составляющие
Опишем убеждения, которых придерживаются сторонники денежно-кредитной экспансии:
- Для достижения экономического роста необходимы денежная экспансия и обращение кредитов.
- Деньги с фиксированным предложением приводят к тому, что цены со временем снижаются, что ведёт к накоплению денег, а значит, к сокращению расходов и инвестиций, и, следовательно, к высокой безработице и рецессиям.
- Несправедливо, чтобы покупательная способность человека сохранялась или увеличивалась со временем оттого просто, что он держит деньги “под матрасом”.
- Расширение денежной массы и обращение кредитов необходимо для перераспределения ресурсов от “имущих” к “неимущим”.
- Расширение денежной массы и обращение кредитов необходимо, чтобы “стимулировать” экономику в периоды спада.
Для начала давайте ответим на несколько важных вопросов:
- Что такое экономический рост?
- Что такое деньги?
- Что такое кредит? В частности, что такое товарный кредит и обращение кредитов?
Что такое экономический рост
Экономический рост — это увеличение и/или повышение эффективности производства реальных товаров и услуг в экономике. Для достижения этой цели люди используют капитал.
Капитал — это всё и вся, что позволяет нам эффективнее производить товары и услуги. Ключевыми компонентами капитала являются человеческие знания, навыки, ручной труд, инновации, машины, природные ресурсы, специализация и свободная торговля. И я бы сказал, что права собственности и морально-нравственное общество тоже являются формами капитала, позволяющими обеспечивать более высокий экономический рост.
Теме капитала (и того, как Биткойн способствует рациональному его использованию) я планирую в скором времени посвятить отдельный пост. А Пока же важно понимать, что к капиталу относится решительно всё, что позволяет нам эффективнее производить товары и услуги.
Что такое деньги
Деньги, когда они функционируют правильно, — это просто инструмент, облегчающий многостороннюю торговлю, которая в противном случае была бы серьёзно затруднена, а иногда и вовсе невозможна. Торговля позволяет нам повышать специализацию и эффективнее производить товары и услуги.
Деньги позволяют нам преодолевать проблему, известную в экономике как “совпадение желаний”. Представьте, что вы стоматолог и вам нужна новая пара обуви. В отсутствие денег вам бы пришлось искать не просто сапожника, а такого сапожника, который бы нуждался прямо сейчас в чистке зубов (удачи!). Без денег торговля шла бы медленными темпами, будучи ограниченной бартером (т.е. прямым обменом), и, скорее всего, люди производили бы в основном только вещи, необходимые для жизни им самим. Это противоположно конструктивной тенденции к специализации и существенно ограничивает нашу способность к инновациям и более эффективному производству.
Деньги позволяют вам продавать свои стоматологические услуги максимально широкому кругу людей, и последствия этого невозможно переоценить. Надо понимать, что до появления денег, чтобы получить за свои стоматологические услуги нечто ценное для вас, вам нужно было искать специалистов, как раз заинтересованных в услугах стоматолога. Когда есть деньги, ваши услуги дантиста можно обменять на их реальную стоимость с любым человеком, заинтересованным в чистке зубов и произведшим профицит собственных средств, которые он теперь может обменять (в денежной форме) на ваши услуги. Затем вы можете использовать полученные деньги для обмена с любым другим человеком, готовым обменять произведённый им излишек какого-либо ресурса. Поэтому деньги как инструмент абсолютно необходимы для достижения человечеством материального прогресса (читай “экономического роста”).
Деньги значительно расширяют наши возможности в торговле и специализации, что позволяет нам производить вещи гораздо эффективнее, снижать затраты в реальном выражении и делать изобретения, о которых наши предки не могли и подумать.
Эта идея о том, что деньги значительно расширяют возможности торговли и специализации, имеет глубокие следствия. Это означает, что многие профессии и отрасли, которые мы сегодня считаем само собой разумеющимися, просто не существовали бы, если бы не наша способность использовать деньги.
Что такое кредит
Кредит — это договорное соглашение между двумя сторонами, в котором одна сторона представляет нечто ценное для обмена сегодня, а другая обязуется выполнить свою часть условий в будущем. Термины “кредит”, “долг” или “ссуда” в конечном счёте описывают одно и то же.
Собственно, из этих описаний уже можно ясно понять, что деньги сущностно отличаются от кредита. Если вы владеете (нормальными) деньгами, то для того, чтобы они имели ценность, больше ничего не требуется: они по определению являются выражением ценности. Если же вы владеете кредитным инструментом, то его ценность зависит от выполнения заёмщиком своих обязательств.
Нужно также различать “товарный кредит” и “обращение кредитов”. Это легче всего объяснить в контексте золотого стандарта, т.е. когда золото выполняет в экономике роль базового денежного уровня.
Товарный кредит — это, к примеру, выдача взаём 100 унций золота одним субъектом другому. Понятно, что одновременно доступ к 100 унциям золота получает только один субъект. После того как кредитор передал золото заёмщику, у кредитора больше нет доступа к золоту, так как это инструмент на предъявителя, который может одновременно находиться во владении только одного субъекта. Таким образом, предоставление товарного кредита не создаёт дополнительных денежных единиц в системе.
Обращение кредитов возникает, когда банк хранит у себя 100 унций золота в интересах своих вкладчиков и выдаёт некоему заёмщику кредит на 90 унций, но вместо передачи непосредственно физического золота, банк выдаёт ему бумажное (или цифровое) требование на 90 унций золота. В то же время банк гарантирует постоянный доступ к внесённому на хранение золоту и вкладчикам тоже. В результате номинально в системе теперь находится 190 унций золота (физическое плюс платёжные требования). Ключевой момент здесь состоит в том, что обращение кредитов рассматривается как деньги и, следовательно, приводит к увеличению количества денежных единиц в системе.
Теперь по пунктам ответим на убеждения сторонников денежной экспансии и обращения кредитов.
Деньги и обращение кредитов — ключевые факторы для достижения экономического роста.
Если этот тезис изначально кажется вам абсурдным, вероятно, вам не довелось получить экономическое образование, с чем вас можно только поздравить! Есть ненулевая вероятность, что ваша область знаний связана с инженерией или естественными науками, благодаря чему у вас развит навык быстро выявлять ошибки в логике и аргументации. Раз так, то вы можете задаться вопросом: как создание новых денежных единиц (будь то монеты, банкноты или цифровые расчётные единицы) может способствовать реальному экономическому росту? Это выглядит настолько же абсурдно, как, например, заявить, что мы изменили длину метра на 20 сантиметров, чтобы построить больше домов.
К сожалению, современная экономическая наука сильно подорвала нашу способность ясно мыслить. Многие до сих пор продолжают настаивать на идее, что для экономического роста нужно создавать больше денег и увеличивать обращение кредитов. Цель этой статьи как раз в том, чтобы помочь людям избавиться от таких искажённых представлений, пропитавших сферы экономики, финансов, науки, центральных банков и политики за последнее столетие.
Один из способов выявить изъяны в этой идее — это понять, что проекты и инвестиции на самом деле не финансируются “деньгами” (которые, напоминаю, являются лишь абстрактным инструментом, облегчающим многостороннюю торговлю) — так же, как дома не строятся из метров. Проекты и инвестиции финансируются за счёт реальных ресурсов — так же, как дома строятся из строительных материалов. Инвестиции должны обеспечиваться за счёт сбережений и избытка реальных ресурсов, независимо от существования обращения кредитов. И это не то, что возможно изменить, какой бы экономической теории мы ни придерживались.
Важно отметить, что, когда банк выдаёт заёмщику такой кредит, создавая деньги буквально из ничего, может показаться, что проекты и инвестиции финансируются за счёт этого обращения кредитов. Но это лишь иллюзия. Допустим, что заёмщик получает в банке кредит вновь созданными расчётными единицами и использует его для покупки оборудования, чтобы запустить бизнес. Сам факт наличия оборудования и его доступности для покупки является фактом сбережения/избытка. Если кто-то может предложить другим что-то на обмен, то по определению это что-то является его сбережениями, созданным им профицитом.
Итак, если создание большего количества денежных единиц и обращения кредитов на самом деле не делает больше ресурсов реального мира доступными для инвестиций или потребления, то каковы последствия такого создания денег? Непосредственным результатом является размывание ценности (читай “конфискация богатства”) для всех текущих держателей денежных единиц, т.е. сберегателей. Это верно, потому что деньги представляют собой абстрактный актив, не потребляемый сам по себе. Ценность такого рода активов возможно оценить только в привязке к их общему предложению.
Возьмём непосредственно потребляемые активы. Такие активы явно не подвержены подобной динамике. Если вы владеете, скажем, домом площадью в пять тысяч квадратных метров на пяти акрах с бассейном и кто-то в мире строит новый дом площадью десять тысяч квадратных метров на десяти акрах с ещё бóльшим бассейном, меняется ли от этого ваш актив? То есть, если будет создано больше домов и бассейнов, изменится ли от этого что-то в том, чем вы уже владеете? Нет. Единственное, когда это может иметь значение, — это если вы захотите продать свой дом. Но в таком случае ваш дом уже не подпадает в категорию активов, которые вы непосредственно потребляете. Единственная причина, по которой это может иметь значение, — это для демонстрации социального статуса и благосостояния владельца. Но эту поверхностную человеческую склонность сегодня я предлагаю оставить в стороне.
Если же вы владеете десятью тысячами акций компании и она удваивает количество акций в обращении, изменилась ли стоимость вашего актива? Да. Это связано с тем, что стоимость вашего актива находится в прямой зависимости от процентной доли в общем объёме предложения. Именно поэтому эмиссия новых акций совместных компаний подвергается столь тщательному анализу — ведь нынешние акционеры знают, что их доля размывается. В общих чертах процесс выглядит следующим образом: один из акционеров компании (это может быть совет директоров, исполнительный директор или крупный акционер) доказывает, что компании необходимо привлечь дополнительные средства для реализации бизнес-стратегии. Остальные акционеры говорят: «Погодите-ка! В таком случае у вас должна быть чертовски хорошая бизнес-стратегия, потому что если вы создадите кучу новых акций, а ваша стратегия не увеличит ценность компании, то вы просто размоете ценность нашей собственности, передав её часть этим новым акционерам». Опять же, эта динамика применима к владению акциями совместной компании, поскольку вы не потребляете непосредственно принадлежащие вам акции. И она неприменима к активам, которые вы непосредственно потребляете, будь то дома, продукты питания, автомобили, телефоны, одежда и т.д.
Удивительно, что люди из мира традиционных финансов понимают концепцию размывания собственности на абстрактные активы в контексте акций, но в контексте денег это понимание немедленно отключается. Но принцип тем не менее остаётся верным: ценность денег, которыми вы владеете, можно понять только в контексте общего их предложения. Всё просто. Когда создаются новые деньги — путём создания новых денежных единиц либо нового обращения кредитов, — ценность денежных единиц для всех держателей снижается.
Сторонники денежной экспансии и обращения кредитов скажут, что, если те, кто получил новые деньги/кредит, успешно используют их для создания новых товаров и услуг, они увеличивают богатство и создают новую ценность для общества, так что в результате мы оказываемся в лучшем положении, чем если бы не выпустили этот новый долг. К тому же, когда долг возвращается, денежная масса вновь возвращается к состоянию, в каком была до его выпуска. На что же тут жаловаться?! В реальности, однако, такой максимально благоприятный сценарий имеет этические проблемы и потенциальные неприятные последствия.
Как уже говорилось, непосредственным результатом создания новых денег и обращения кредитов является размывание ценности (читай “конфискация богатства”) для всех текущих держателей денежных единиц. Если банк создаёт кредит “из ничего” и выдаёт его предположительно “легитимному” предпринимателю, то этот предприниматель немедленно направит его на приобретение необходимых для развития бизнеса ресурсов. Но откуда берётся эта покупательная способность?
Предприниматель не производил и не сберегал ресурсы для финансирования своей покупательной способности, как и банк, создавший кредит просто “из воздуха”. Покупательная способность была изъята у реальных держателей денег, то есть у тех, кто до того произвёл некоторый избыток реальной ценности и держал его в денежной форме. Часть из них не могли претендовать на получение подобного банковского кредита, но, возможно, хотели бы создать свой бизнес. Однако теперь их возможности к этому сокращаются — вместе со снижением ценности сберегаемых наличных денег.
Так вот об этической проблеме. Даже если моя бизнес-идея действительно хороша и генерирует в итоге экономический рост, делает ли это морально приемлемым её финансирование и извлечение ценности за счёт других людей, вовсе не имевших права голоса в этом вопросе? И надо иметь в виду также, что, если я ошибаюсь и моя бизнес-идея не будет успешной, это может в той или иной мере способствовать краху организации, предоставившей мне средства, что повлечёт за собой одно из двух событий:
- вкладчики этой организации, т.е. более ранние держатели денежных единиц, не смогут забрать из неё свои средства, поскольку те просто пропадут в результате неудачных инвестиций; или
- центральный банк выступит в роли “кредитора последней инстанции”, превратив частичное резервирование организации в полное путём создания — точно так же, из воздуха, — новых денежных единиц, что чаще всего и подразумевается под “спасением” банков.
В сценарии 1 очевидно, почему это приводит к плохому исходу для более ранних держателей денежных единиц. В сценарии 2 эти держатели тоже проигрывают, поскольку часть ценности их капитала экспроприируется через обесценивание денег, потому что деньги — это абстрактный актив, стоимость которого может быть определена только с учётом общего его предложения. Лично я не вижу, как можно утверждать, что эта схема морально приемлема. Ресурсы для финансирования займа здесь получаются за счёт других членов общества, а риск убытка перекладывается на вкладчиков и/или на общество в целом — без их ведома и выраженного согласия.
Другими словами, представим, что я подделал в подвале 1 миллион долларов и использовал их для создания бизнеса. Бизнес оказывается успешным, и в первый же год я получаю прибыль, превышающую $1 млн. Тогда я решаю уничтожить $1 млн из этих доходов, чтобы компенсировать тот миллион, который сам же напечатал. Будет ли это морально оправдано? Нет. Я не спрашивал чьего бы то ни было мнения, печатая у себя в подвале 1 млн поддельных долларов, на которые затем приобрёл реальные ресурсы для своего бизнеса. И риск того, что мой бизнес окажется неудачным, был переложен на всё общество. Поэтому, даже если мой бизнес будет успешным и я уничтожу все деньги, которые до того подделал, остаётся вопрос: а откуда я взял покупательную способность, чтобы купить всё необходимое для старта бизнеса?
Другими словами, если я выигрываю, то вы проигрываете.
С интеллектуальных позиций сторонники денежной экспансии и обращения кредитов могут возразить, мол, всем ведь будет лучше, если предприниматель создаст ценные товары и услуги и вернёт свой кредит; давайте просто проигнорируем тот факт, что покупательная способность была фактически профинансирована путём извлечения ресурсов — неосознанного и невольного — из капитала сберегателей. Но при этом мы игнорируем дефектную структуру стимулов, порождаемую экспансивной кредитно-денежной системой, которая приводит к принятию неверных решений и постепенному разрушению экономики.
На практике зачастую мы не видим, чтобы предприниматели с благими намерениями брали деньги в долг для создания превосходного бизнеса, а после чего просто аккуратно возвращали долг. Зато мы регулярно наблюдаем, как оппортунисты пользуются доступом к этим деньгам для скупки уже существующих ресурсов с целью собственного обогащения. И сплошь и рядом мы видим также, что обычные люди берут в долг слишком много, потому что они вынуждены это делать, чтобы не слишком отставать от оппортунистов. Все оказываются втянуты в гонку за расширяющимся предложением выпускаемых из воздуха денег — все, кто только может. Тот же, кто не может, безнадёжно отстаёт.
Наконец, давайте подумаем: кто скорее будет тщательно и ответственно строить устойчивые проекты и инвестиции, имеющие реальную ценность? Будут ли это те, кто получил средства непосредственно из собственных реальных сбережений и добровольного вклада реальных сбережений других людей? Или те, кто получил средства через дешёвые кредиты “из воздуха”?
Но есть ещё один аспект того, как создание денег и обращения кредитов влияет на экономический рост: это приводит к искажению ценового сигнала, важнейшего компонента, определяющего направление экономической активности и обеспечивающего экономический рост. Искажение ценового сигнала почти наверняка приводит к искусственному усилению рыночных бумов и спадов, т.е. к ухудшению экономического роста, а возможно, и к полному разрушению экономики.
В период бума и расширения обращения кредитов, мы чаще наблюдаем не реальный рост, а его иллюзию. Если заёмщик, получивший такие кредитные деньги “из воздуха”, использует их для покупки машин, то продавец машин получит сигнал о том, что в обществе образовались новые сбережения/профицит, которые привели к появлению нового покупательного спроса на машины (напомню, что торговля, по сути, представляет собой просто обмен сбережениями/излишками). Однако в реальности новых сбережений/излишков не возникло, поскольку кредит был создан просто из воздуха.
Такая динамика создаёт путаницу, распространяющуюся по всей экономике. Владельцы бизнеса получают неточные сигналы, говорящие им о том, что в мире существует больше сбережений и профицита. Эти сигналы побуждают их ориентировать бизнес на мир, которого в реальности не существует (попытки сделать поправку на предполагаемые искажения тоже не могут иметь 100-процентной точности, а подчас могут дополнительно усиливать искажение). Это приводит к принятию неверных бизнес-решений и в конечном счёте к экономическим спадам, когда последствия этих решений становятся явными.
Как ещё один пример иллюзии роста можно привести недвижимость. Если цены на жилую недвижимость или ВВП растут, это ещё не значит, что растёт их ценность. Возьмём трёхкомнатный дом, в котором может спать и жить семья из четырёх человек. Его реальная полезность остаётся той же независимо от того, стоит ли он сто тысяч или миллион долларов. Цена этого дома в нашей долговой экономике колеблется в основном потому, что доступ к “тонким” деньгам то расширяется, то сокращается под воздействием используемой кредитно-денежной системы, которая, как правило, увеличивает денежную массу и делает дома доступными для тех, кому доступна ипотека.
Но экономика не становится более ценной и не обслуживает больше людей оттого, что цены на активы, измеряемые в инфляционных деньгах, растут. Это лишь означает, что те, кто имеет доступ к новым деньгам/кредитам, могут получить доступ к большему количеству ресурсов экономики.
Давайте теперь опишем, как вместо этого можно финансировать проекты и инвестиции этически и интеллектуально приемлемым образом.
В мире товарных денег и товарного кредита система по определению допускает только определённые виды финансирования инвестиций. Товарные деньги обычно подразумевают, что никто не имеет возможности создавать новые денежные единицы из воздуха. Товарный кредит означает, что вы просто решили дать взаймы свои товарные деньги, которые вы до того заработали и сберегли. И в период кредитования никто не рассматривает сам кредит как форму денег. Поэтому денежная масса при этом не увеличивается, а инвестиции финансируются прямо, честно и добровольно за счёт реальных сбережений.
Я считаю, что в мире, где нет обращения кредитов, можно было бы найти приемлемый с интеллектуальной и моральной точки зрения способ его существования. Организация с частичным резервированием должна быть прозрачной в отношении того, как именно она распоряжается депозитами клиентов. Риск убытка должен быть возложен только на тех, кто добровольно согласился хранить свои деньги в этой организации. Не может быть никакого принуждения со стороны правительства/центрального банка к тому, чтобы участники рынка одинаково относились к обращению кредитов, выдаваемых разными эмитентами. Не может быть никаких “спасений” со стороны государства или центрального банка, поскольку они просто социализируют неизбежные потери системы с частичным резервированием, “размазывая” их по обществу в целом.
Я считаю, что на действительно свободном рынке, особенно в условиях существования Биткойна как неизменных, с фиксированным предложением, цифровых, устойчивых к цензуре, самостоятельно хранимых одноранговых (P2P) денег, обращение кредитов было бы незначительным или отсутствовало вовсе, поскольку оставлять свои деньги в управлении организаций с частичным резервированием, выдающих кредиты в обращение, представляло бы непропорционально высокий риск по сравнению с их возможной потерей рациональными держателями денег.
Очевидно, что наша нынешняя денежная система и отдалённо не напоминает ни один из двух описанных выше сценариев.
Резюмируем. Экономический рост — это увеличение/упрощение производства реальных товаров и услуг. Деньги — это абстрактный инструмент, облегчающий многостороннюю торговлю. Создание денег или обращение кредитов не приводит к увеличению реальных ресурсов, необходимых для финансирования новых инвестиций. Скорее создание денег и кредитов приводит к постепенному разрушению экономики, искажая ценовой сигнал и подрывая стимулы к бережному инвестированию ресурсов. И даже если новые деньги и обращение кредитов действительно приводят к реальному экономическому росту, это неэтичная схема, поскольку 1) она финансируется реальными сберегателями независимо от их воли, 2) риск убытков возлагается на реальных сберегателей — опять же, независимо от их воли, — и 3) она часто приводит к государственному вмешательству с целью предотвращения краха организаций с частичным резервированием.
Деньги с фиксированным предложением приводят к снижению цен со временем, что ведёт к накоплению денег, а значит, к сокращению расходов и инвестиций, что, в свою очередь, приводит к росту безработицы и экономическим рецессиям.
Безусловно, верно, что при фиксированном предложении денег цены со временем будут снижаться, если предположить, что мы станем эффективнее производить товары и услуги. Но приведёт ли снижение цен к “накоплению денег”? И если да, то приводит ли это к массовой безработице и рецессиям?
Идея о том, что снижение цен ведёт к накоплению денег, основывается на том предположении, что, если люди придут к выводу, что цены со временем будут снижаться, то станут откладывать свои покупки, потому что а зачем покупать что-то сегодня, если через год это можно будет купить дешевле?
Но во-первых, это предположение игнорирует тот факт, что в реальности люди предпочитают получать товары и услуги сегодня, а не через год. Кроме того, если бы такое мышление было верным, то за последние 20 лет должно было быть продано в общей сложности ноль телевизоров и ноутбуков. Ведь по этой логике, все будут вечно ждать, когда телевизоры и ноутбуки станут дешевле (и качественнее), и момент покупки так и не наступит.
В качестве примера, показывающего, насколько абсурдна и ошибочна идея о том, что падение цен приведёт к накоплению денег и отсутствию расходов, можно привести родителей, стоящих перед необходимостью купить что-то для своих детей. Это может быть новая обувь, одежда, здоровая пища, уроки игры на фортепиано, неделя в летнем лагере, велосипед и т.д. Можете ли вы представить себе родителей, которые скажут: «Извини, в этом году мы не отправим тебя в летний лагерь, потому что ожидаем, что следующим летом он будет на 2% дешевле»? Или: «Извини, приятель, я знаю, что ты хочешь новые ботинки к учебному году, но мы не будем их покупать, потому что ожидаем, что в следующем году они будут стоить на 5% меньше. Так что мы лучше купим их в следующем году, если только не будем ожидать, что ещё через год они станут ещё дешевле. И тогда ты их получишь… примерно никогда».
Есть и ещё более очевидная реальность жизни: люди будут покупать еду, транспорт и жильё (помимо многих других предметов первой необходимости) независимо от того, каковы их ожидания относительно будущих снижения цен.
Твёрдые деньги и снижение цен ведут не к накоплению денег, а к более взвешенным тратам. В то время как обратное явление — денежная экспансия и обращение кредитов — часто приводит к росту цен, создавая стимул для более легкомысленных, необдуманных трат, поскольку мы понимаем, что в будущем наши деньги будут стоить существенно меньше.
Несправедливо, чтобы покупательная способность человека могла сохраняться или увеличиваться со временем, если он “ничего не делает”, кроме как держит деньги, условно, под матрасом.
Это утверждение не учитывает, каким образом кто-то вообще сумел обеспечить “излишек” денег и сохранить его.
Для того чтобы иметь деньги, условная Алиса должна была произвести нечто ценное для других людей, которые готовы были компенсировать затраченные на это усилия и ресурсы деньгами. Каким образом Алиса оказалась способна произвести нечто ценное? Возможны разные варианты, но предположим, что Алиса работает в компании. Как она туда попала? Вероятно, послушала родителей, серьёзно отнеслась к своему образованию, освоила какие-то навыки, предложила себя на рынке продуктивным компаниям, конкурировала за рабочее место, хорошо справлялась с работой, и компания регулярно оплачивала её труд. Кроме того, чтобы откладывать деньги, Алиса также должна была потреблять меньше, чем зарабатывает.
Апологеты денежной экспансии и кредитного обращения умалчивают обо всех тех немалых усилиях и достижениях, необходимых для того, чтобы заработать и сберечь деньги. Вместо этого, они хотят повесить на Алису ещё одну задачу: в дополнение ко всему она должна стать ещё и успешным инвестором в своё свободное время — грамотно распоряжаться заработанными нелёгким многолетним трудом деньгами, если хочет иметь хоть какой-то шанс сохранить свою покупательную способность, — и да, рискуя при этом получить убыток.
Важно сказать, что отложенное потребление — это в первую очередь способ накопления капитала и богатства! Если бы все потребляли ровно столько, сколько производят, то не было бы свободных ресурсов, которые можно было бы использовать для роста нашего общего материального благосостояния. Отложенное потребление — это нетто-позитив для всех членов общества, поэтому мы должны создавать стимулы для отложенного потребления, предлагая людям деньги, которые потенциально могут вознаградить их за такой выбор. Мы хотим, чтобы люди сберегали, потому что это создаёт больше свободного капитала, который может быть использован предпринимателями.
Давайте задумаемся на минуту о том, насколько богат человек, работающий в Bloomberg, имеющий за счёт этого постоянный доступ к одному из лучших источников финансовых данных в мире, и считающий, что у нас должна быть такая денежная система, которая требует от людей успешного управления своими финансовыми активами для защиты своей с трудом заработанной покупательной способности во времени.
Примечание: для тех, кто полагает, что Алисе вовсе не обязательно инвестировать самостоятельно, а можно просто выбрать профессионала, который будет это делать за неё, такая логика не работает. Ведь для этого Алиса должна уметь выбрать успешного инвестиционного менеджера из всех возможных вариантов, что, опять же, потребует от неё знаний о том, как успешно распределять финансовые активы (и, вероятно, ещё и умения “разбираться в людях”). Иначе это будет сродни лотерее. Выбрать успешного инвестиционного менеджера не проще, чем выбрать непосредственно успешную инвестицию. Просто место объекта инвестирования при этом занимает инвестиционный менеджер.
В подобных аргументах не учитывается также разница между сбережением и инвестированием. Сбережение — это накопление капитала для приобретения доли в будущей производительности цивилизации. Инвестирование — это попытка увеличить фактическую производительность цивилизации, сопряжённое с риском убытков вплоть до полной потери вложенных средств.
Да, успешное инвестирование должно генерировать больший доход, чем сбережения, поскольку оно сопряжено с риском и трудом. Но это не значит, что сбережения должны иметь отрицательную доходность. В конце концов, сбережение денег исторически — и вполне справедливо — рассматривается как благоразумный и ответственный выбор.
Сторонники денежной экспансии также игнорируют тот факт, что покупательная способность денег может расти только при наличии твёрдых денег и увеличении производства товаров и услуг в обществе. Кто-то должен производить товары и услуги. Тот, кто держит деньги, свою работу уже выполнил. Как уже говорилось, чтобы оказаться в положении сберегающего, он, как правило, должен был сперва произвести нечто ценное, а потом потребить меньше, чем заработал. Таким образом, его вклад в материальное богатство общества нетто-положителен.
Важно, что если у нас нет твёрдых денег, то мы имеем систему, которая приводит к постоянному обесцениванию наших денег, т.е. к тому, что покупательная способность со временем отнимается у тех, кто владеет деньгами. Заёмщики и получатели свежевыпущенных денежных единиц вознаграждаются за счёт производителей и сберегателей (что неразрывно связано также и с современными демократическими системами).
Денежная экспансия и обращение кредитов необходимы для распределения ресурсов в обществе от имущих к неимущим.
Обсуждение проблемы такого перераспределения часто носит чрезвычайно субъективный характер. И эта тема не является основной для этой статьи, но тем не менее.
Суть в том, что некоторые могут утверждать, что теоретически денежную систему возможно использовать для перераспределения богатства от “имущих” к “неимущим”. И я понимаю, что какая-то часть нашей человеческой натуры хочет, чтобы богатство перераспределялось именно таким образом. Но на деле подобное перераспределение посредством денежной системы оказывается централизованным, принудительным, экономически разрушительным и подверженным злоупотреблениям. Оно приносит гораздо больше вреда, чем пользы (опять же, см. трилогию “Биткойн – не про демократию“).
История неоднократно показывала нам, что централизованные действия с коллективистскими мотивами имеют наибольшие шансы на успех, когда осуществляются в рамках очень небольших групп людей. В противоположность этому, в очень крупных сообществах (как страны) централизованные действия с коллективистскими мотивами часто приводят к ужасным последствиям.
Примером тому может служить современная денежная система. Многим уже ясно, что современная система фактически перераспределяет капитал в пользу имущих и от неимущих. Владельцы финансовых активов практически с каждым годом увеличивают свой капитал, в то время как те, кто просто работает за зарплату, обнаруживают, что почти утратили возможность сберегать, не успевая за инфляцией и продолжающимся обесцениванием валюты.
Денежная экспансия и обращение кредитов необходимы, чтобы “стимулировать” экономику в периоды рецессии.
Это утверждение, по сути, означает, что предоставление централизованным структурам (включая банки и политиков) контроля над ресурсами общества каким-то образом приведёт к тому, что рецессия закончится быстрее. Но, как уже говорилось ранее, создание денег и кредита из воздуха не меняет количества существующих ресурсов, меняя лишь тех, кто эти ресурсы контролирует. В конечном счёте аргумент сводится примерно к «Брат, поверь: если мы позволим банкам и политикам контролировать наши ресурсы, то быстрее выйдем из рецессии». И если бы это было так, то не лучше ли было бы передавать им контроль над ресурсами общества всегда, а не только во время рецессий? (Заметим, что ведущий экономист и сторонница современной денежной теории Стефани Келтон задаётся тем же вопросом, и её ответ вполне однозначен: должны).
Более того, последние два десятилетия показали, что следствием экстренных спасений правительствами и центробанками является образование пузырей в различных отраслях — сначала в технологиях, потом в жилищном строительстве, затем в госдолге. Каждое такое “стимулирование” экономики оборачивается переносом пузыря в новый класс активов и увеличением общего левериджа в системе.
Делая выбор в пользу увеличения левериджа вместо естественного экономического спада, система становится более волатильной и хрупкой. Сопоставимая аналогия здесь — лесные пожары. Если не давать лесам иногда гореть, то в итоге возникают мегапожары. Если не позволять экономике сокращаться естественным образом, то в итоге вы получаете повышенный леверидж, волатильность и хрупкость.
Переход к твёрдым деньгам
Ещё один критический аргумент против твёрдых денег состоит в том, что наша нынешняя система настолько зависит от кредитной экспансии и обращения кредитов, что переход к твёрдым деньгам будет невероятно сложным.
Это уже совсем другая тема. Я не утверждаю, что нам было бы выгодно перейти к миру твёрдых денег в считаные дни невзирая на краткосрочные негативные последствия. Но управление процессом перехода — вопрос второстепенный; его имеет смысл обсуждать, когда будет достигнуто соглашение о том, к какой системе нам следует переходить. И здесь ответ довольно очевиден: единственной интеллектуально и этически оправданной системой являются твёрдые деньги.
В заключение
Деньги — это абстрактный инструмент, используемый нами для облегчения многостороннего непрямого обмена. Это позволяет нам производить товары и услуги значительно лучше, чем это возможно в других условиях, включая создание совершенно новых продуктов и отраслей. Создание новых денег и кредита не приводит к увеличению реального изобилия — как заявление о том, что в одном метре теперь 120 сантиметров, не приводит к увеличению количества построенных домов.
Создание новых денег и обращение кредитов с наибольшей вероятностью приводит к постепенному разрушению экономики из-за искажения ценового сигнала и экономических стимулов для участников системы.
Действительно, возможно, что создаваемые денежные единицы или кредит выдаются людям, которые используют их для производства большего реального богатства. Однако это не отменяет того факта, что рост денежной массы и кредита был профинансирован за счёт держателей денежных единиц (сберегателей), не имевших права голоса в этом вопросе и вынужденных нести сопутствующие риски и затраты, не будучи информированными о риске и не получив за него компенсации.
Невозможно уйти от того факта, что любой покупательной способности/потреблению/расходам/инвестициям должны предшествовать производство и сбережения. Это неопровержимо и неизбежно, как законы физики: нельзя потребить то, что не было произведено. Покупательная способность финансируется либо напрямую и честно сберегателями, добровольно передающими свои сбережения на тех или иных условиях, либо косвенно и нечестно за счёт экспроприации у текущих сберегателей через создание денег и обращения кредитов.
Люди не накапливают деньги только лишь потому, что ожидают снижения цен со временем. И даже если считать временное отсутствие расходов за “накопление денег”, то начинать надо с того, что сам факт такого “накопления” означает, что сберегатель уже произвёл некоторый излишек, то есть его вклад нетто-положителен.
Перераспределение средств в обществе многим может показаться достойной целью, однако централизованное планирование и принуждение посредством денежной системы приводит к огромным негативным последствиям как в экономическом, так и в социальном плане.
БитНовости отказываются от ответственности за любые инвестиционные рекомендации, которые могут содержаться в данной статье. Все высказанные суждения выражают исключительно личное мнения автора и респондентов. Любые действия, связанные с инвестициями и торговлей на крипторынках, сопряжены с риском потери инвестируемых средств. На основании предоставленных данных, вы принимаете инвестиционные решения взвешенно, ответственно и на свой страх и риск.
Подписывайтесь на BitNovosti в Telegram!
Делитесь вашим мнением об этой статье в комментариях ниже.
